УДАРНИК Спортивный клуб кикбоксинга и бокса

Есть такие спортсмены, которые, несмотря на огромное количество побед, совсем не избалованы вниманием прессы и оттого неизвестны широкой публике. Многократный чемпион мира по муай-тай и победитель всемирных игр боевых искусств Денис Гончеронок как раз один из таких. Блог «Кровь с молоком» решил исправить данную несправедливость и встретился с ним, чтобы поговорить о кроссах в лесу, переезде в Минск, неразрешенном противостоянии с Редуаном Кайро, судейских ошибках, проигрыше в казино и маринованном сельдерее.

 

– Денис, вы в своей жизни успели позаниматься разными единоборствами. Почему остановились именно на тайском боксе?
– Я начал тренироваться в городе Осиповичи. Стал чемпионом Беларуси по рукопашному бою среди детей, но в этом виде спорта не намечалось никакой перспективы, и я им занимался скорее для себя. А в тайском боксе появилась возможность развиваться. Начал ездить на соревнования. Мне это стало нравиться. Можно было выезжать за границу и прогрессировать от старта к старту. Тогда и мой первый тренер переквалифицировался из тренера рукопашного боя в тренера по муай-тай.

– Вы сами пришли в спорт или вас привели родители?
– Я сам этого хотел. Мы жили в общежитии, а напротив него был спортивный зал. Там ребята занимались каратэ и рукопашным боем. И они постоянно бегали кроссы. Выходили все вместе и бежали куда-то в лес. Мне тоже очень хотелось с ними бегать, вот я и пошел туда заниматься. Сначала это даже воспринималось больше как игра, а не как спорт. Да и родители были рады, что я под присмотром. Я был достаточно активным ребенком и перепробовал кучу видов спорта, мог одновременно заниматься футболом и рукопашкой. Просто начал фокусироваться на таиландском боксе, когда стало получаться, появились первые достижения и медали.

– Вы часто дрались в детстве?
– Каждый день  . В нашем общежитии на каждом этаже жило по 30 семей, и в каждой по несколько детей. Это же как домашний детский сад. Родители уходили на работу, мы оставались одни. В таких условиях не драться было невозможно  .

– И каких успехов вы достигли, тренируясь в Осиповичах?
– Стал чемпионом мира среди взрослых в 17 лет. Но последние несколько лет я получал знания и от своего нынешнего тренера Дмитрия Пясецкого. Ездил на сборы в Минск тренироваться. Несколько раз выезжал со сборной пределы страны. В 18 отправился в Минск и поступил в БГУФК.

– Вы сейчас общаетесь с первым тренером?
– Да, но нечасто. Расстались без конфликта, но все равно сложно сохранить теплые отношения после смены наставника. Ведь каждый тренер очень много вкладывает в своего ученика. А потом этот ученик уходит к другому сециалисту, и все заслуги достаются ему. В любом случае это не очень приятно. Я просто понимал, что в Осиповичах я достиг максимума, у меня не было развития. Тем более я поступил в университет и стал работать в министерстве спорта спортсменом-инструктором. Поэтому сейчас мы с первым тренером можем просто немного поговорить, если на соревнованиях встречаемся. Или когда я в Осиповичи к родителям приезжаю.

– После переезда в Минск вы тренировались в «Чинуке», но через несколько лет он развалился и ваш нынешний тренер Дмитрий Пясецкий организовал собственный клуб «Патриот». Вы без сомнений ушли за ним?
– Я, если честно, тогда вообще не понял, что «Чинук» распадается. Просто в какой-то момент он закрылся. И мы продолжали тренироваться с Дмитрием Борисовичем как часть клуба. С нами еще работал Анатолий Иванович Лис. Он параллельно преподавал в БАТУ. У Лиса там был зал. Мы в этом зале какое-то время занимались. Да у меня и выбора особого не было, ведь Дмитрий Борисович являлся моим тренером. Он ушел, за ним и я. Даже и не помню сейчас, как именно «Чинук» закрылся. Знаю, что ребята нашли себе другое помещение, а зал на улице Кедышко вообще перестал существовать.

– Вы, наверное, когда переехали в Минск, сразу повзрослели?
– Нет, у меня такого не было. Повзрослел довольно рано в силу того, что с самого детства занимался спортом. Я же часто уезжал, дома вообще редко находился, молодой был, не чувствовал ни травм, ни усталости. В какой-то период вообще ездил на соревнования чуть ли не каждые выходные. Поэтому когда я перебрался в Минск, это воспринималось как очередная смена жительства, как будто на сборы куда-то уехал. Так что какой-то конкретной перемены не было.

– Несколько лет назад в муай-тай изменилась формула боя. Раньше было четыре раунда по две минута, а сейчас – три по три. Какая формула вам ближе?
– В данный момент особой разницы между этими формулами я не чувствую, хотя изначально это изменение немного сказывалось. При формуле «4х2», раундов хоть и больше, но они короче. Можно чаще отдыхать. Раньше мне такая специфика больше нравилась. Первые две минуты раунда ведь быстро проходят, а третья минута – ключевая, она самая длинная. А так две минуты отработал, за минуту восстановился, опять две минуты отработал и опять восстановился. А при формуле 3х3 уже на третьем минуте ты можешь конкретно устать. За минуту не успеть восстановиться, а тебе уже опять нужно в ринг выходить. Но сейчас я уже сумел перестроиться, поэтому не могу сказать, что трехраундовая формула мне не подходит. Даже если выступаю в профессиональных боях по кикбоксингу, где бой состоит из пяти раундов по три минуты, то чувствую себя комфортно.

– Вы никогда не танцуете вай кру перед боем, а просто обходите ринг по углам. Почему?
– Я вообще ничего бы не делал этого, если бы формат соревнований не обязывал. Всегда придерживался позиции, что сильному это не надо, а слабому не поможет. Сам лично убеждался в этом сотни раз. Бывает, выходит боец из какой-то другой страны и ему можно победу уже за танец отдавать. Одет красиво, во всяких повязках ритуальных, вытанцовывает вовсю. Но этот танец не влияет на победу абсолютно, поэтому я предпочитаю быть поскромнее, эта показуха мне не очень нравится. Когда начинается поединок, тогда ты можешь показывать все, что умеешь. Хотя, с другой стороны, может это и правильно, нужно соблюдать традиции тайского бокса. Но если бы меня организаторы не заставляли, я бы вообще ничего этого не делал.

– Многим белорусским тайбоксерам не очень удобно в ринге К-1, им не хватает клинча, ударов локтями. А вот по вам такого не скажешь. Где вам комфортнее выступать: в муай-тай или К-1?
– Мне муай-тай очень нравится, нравится бить локтями, делать скрутки, и в клинче я люблю работать. Но и в ринге К-1 я себя хорошо чувствую. Возможно потому, что никогда не делал акцента на каком-то определенном виде. Я ездил и на соревнования и по муай-тай и по К-1. И по ММА даже пару раз выступал. На любительских соревнованиях я всегда выступаю по муай-тай, а если речь идет о профессиональном ринге, то выбираю К-1. И я быстро перестраиваюсь. Если надо какой-то элемент борьбы убрать, легко могу это сделать. Но не могу сказать, что для меня на первом месте: К-1 или муай-тай. Это как у пловца высокого уровня спросить, что для него важнее: 200 метров или 400?

– Если бы вас пригласили в Glory выступать, согласились бы?
– Ни для кого не секрет, что такая организация как Glory имеет колоссальные убытки, никто уже не может с уверенностью утверждать, что будут Glory под номер 25, 35 или 45. Это все на уровне слухов пока, но нет дыма без огня. Уже гонорары бойцов уменьшились. Это свидетельствует о том, что у них там не все стабильно. Поэтому над таким предложением можно еще подумать.

– Какая организация сейчас, на ваш взгляд, лучшая?
– Сейчас появилось такое количество различных версий, какого не было, наверное, за всю историю единоборств. Вот раньше был К-1, проводилось огромное количество боев и турниров, которые вели к финальному шоу в Токио. Это был эталон, все бойцы хотели туда попасть. Сейчас этих версий дофига, и в России, и в Европе. В Азии недавно Kunlun Fight появился. Японцы оживились. Поэтому выделить что-то одно очень сложно. Любая организация сейчас может предложить условия лучше другой, просто у Glory самый большой бюджет, поэтому они и смогли провести 18 турниров.

– UFC вообще за сотню перевалило.
– Да UFC в Штатах – это как религия. Он по популярности обошел какой-то исконно американский вид спорта типа бейсбола или баскетбола. Там реклама UFC везде: на каждом доме, на каждом ларьке, одежда с этой эмблематикой кругом продается. Американцы по этому виду спорта просто тащатся.

***

– В 2011 году вы провели бой с Редуаном Кайро, после которого ваш соперник обвинил вас том, что вы победили за счет запрещенного приема. Расскажите, что произошло.
– Да ничего там не произошло. Просто он устал. Это лично мое мнение и мнение моей команды. Мы с Кайро не обсуждали ту ситуацию, но, я думаю, он бы все равно не признался. Он, во-первых, меня изначально недооценил. Просто в интернете очень мало боев с моим участием. Я лично ни одного поединка на ютуб не выложил. Некоторые бойцы сами просят организаторов, чтобы те выкладывали видеозаписи в сеть. Я этого никогда не делаю. У меня было много красивых боев на больших аренах, но они куда-то пропадали. Правда, я по этому поводу не переживаю, ну пропали и фиг с ними. Поэтому, я думаю, Кайро просто не смог найти на меня информацию. Посмотрел, что я молодой парень, мне тогда 22 года было, дрался на каких-то любительских соревнованиях, провел пару профессиональных поединков и все. А ему тогда было уже под 30, у него на счету было много титульных боев, и на тот момент он был действующим чемпионом мира по WAKO.

Во-вторых, в самом начале второго раунда он попал мне в челюсть таким ударом, после которого некоторые бойцы карьеру завершают. Я упал, но поднялся и сказал рефери, что готов и хочу продолжать бой. После этого Кайро обрушил на меня трехминутную серию ударов. Он очень хотел меня добить. Я просто выживал, терпел до гонга, чудом дожил до конца раунда. А он выложился по полной и устал. А я знаю, что это такое, когда в бою ты выкладываешься, хочешь добить соперника, а у тебя не получается. На это уходит много сил. Когда мы вышли на третий раунд, он уже был не так активен, слабо отвечал на мои атаки, включал задний ход. Для меня это был шанс, и я пошел вперед. Начал делать скрутку, но рефери меня остановил и сказал, что это запрещенный прием. Но какой это запрещенный прием? Это же единоборство, я же не бросок сделал. А он на мне висел, мне надо было его с себя скинуть, и я его просто в сторону скрутил. Ничего там такого не было. Все бойцы и после не такого встают и дальше дерутся. Я видел, что он просто устал, симулирует и хочет отдохнуть. У меня какой-то азарт появился, и я пошел вперед. Последним ударом попал с прыжка ему в висок, но сломал себе кисть. Он сел на ринг и не захотел продолжать бой. Вот и все.

– 8 марта 2014 года у вас был реванш.
– Второй бой был очень драматичный, он побывал в тяжелейшем нокдауне, но встал и продолжил. Продолжил достаточно хорошо. Но я знал, как распределить силы на все раунды, поэтому и не стал выкладываться и его добивать. Понимал, что могу наступить на те же грабли, что и Кайро в первом поединке. А он вытерпел. Довели бой до конца и нам дали ничью. С одной стороны заслуженно, с другой – нет. В Америке не всегда важно, кто победил, там важно шоу. Если ты сделал шоу, значит, ты уже победитель. А техника, сила ударов американцев слабо волнует, они очень избалованы этим и прекрасно видят, где фальшь, а где настоящее. Поэтому организаторы решили провести еще третий бой, но пока его проведение откладывается по различным причинам. Сначала он должен был состояться в сентябре, потом перенесли на октябрь, затем на ноябрь, а сейчас пока все вообще затихло.

– Вы два месяца жили в американском тренировочном лагере в игорной столице мира Лас-Вегасе. Выиграли что-нибудь в казино?
– Мы ходили в казино, но в основном что-то проигрывали  . Ты можешь в первый раз прийти и выиграть, просто потому что новичкам везет, но удача к тебе повернется один или два раза. Все. Дальше ты уже не выиграешь просто потому, что ты не игрок. Казино же должно зарабатывать. А помимо казино ничего интересного в Вегасе не было. Нам были сняты апартаменты в городе. Мы тренировались и шли домой отдыхать. У нас, конечно, была возможность выйти прогуляться по городу, но, по большому счету, там делать нечего, вокруг только ночные клубы и казино. Да и у нас режим, мы готовились к предстоящим боям. Каждый понимал, что для него это очень важный поединок.

***

– Существует мнение, что один из ваших недостатков в спорте заключается в том, что вы не очень любите пропускать удары, вас таким образом можно переломить. Согласны?
– Нет, не согласен. Я, наоборот, когда пропускаю удар, теряю чувство самосохранения. Если до этого я довольно аккуратен, то потом у меня занавеса падает, и я вообще ничего не чувствую. Так что переломить меня тем, что я якобы боюсь ударов, нереально.

– Не секрет, что белорусов в муай-тай часто засуживают. Самый большой судейский беспредел в вашей карьере?
– Засуживают не только в муай-тай, но и в кикбоксинге, К-1, ММА. Если ты приехал на чужую территорию и дерешься там с местным бойцом, побеждать надо явно. А если выигрываешь с небольшим преимуществом, то тебе могут просто не отдать победу. У меня такое случалось несколько раз. Я побеждал, но победу отдавали в другую сторону. Но этим никого не удивишь. Был случай, когда я дрался в Таиланде в финале чемпионата мира с чехом. У белорусов к тому моменту было пять золотых медалей. У России, по-моему, не было ни одной, хотя это очень странно, и европейцы оставались без наград. А мой поединок был последним, потому что супертяжей пропустили раньше. В муай-тай один бой обслуживают пять рефери. На этом поединке работали четыре судьи из Европы и один из Таиланда. И чтобы дать толчок популяризации муай-тай в Европе, они внаглую присудили победу чеху. Из пяти этих судей, только таец отдал победу мне. А при таком раскладе нельзя подавать апелляцию, нужно чтобы счет по судейским запискам был 2:3. Поэтому мы просто проверили записки независимого жюри, которое наблюдало за боем. Там было три судьи, и все они отдали победу мне, как и судья в ринге. Но ничего поделать было нельзя.

– Вы – один из сильнейших бойцов в своем весе. Второе место для вас – это провал?
– Конечно. Я нигде не люблю проигрывать, не только в спорте, даже в компьютерной игре, даже в споре любом. Проигрыш для меня – это неприемлемо. Я второе место и за результат не считаю. Вот когда ты первый, ты победил, тогда для меня это показатель.

– Были поступки в ринге, за которые стыдно?
– Нет, точно нет. Я всегда относился к соперникам достаточно уважительно и никогда не делал ничего такого, за что бы мне было стыдно. Никогда не побеждал какими-то подлыми приемами. Я со всеми соперниками всегда расходился в дружеских отношениях, с большинством бойцов мы хорошо знакомы, со многими общаемся в социальных сетях. Но в какой-то момент нас сводит судьба, нам нужно драться в ринге. Ничего с этим не поделаешь. Подрались, кто-то выиграл, кто-то проиграл. И ничего более. Поэтому никакой вражды никакой между мной и моими соперниками нет. И поступков, за которые стыдно – тоже.

– Как вы обычно с другими тайбоксерами развлекаетесь на сборах?
– На самом деле, сборы – это классно. Мы там как дети в пионерском лагере  . Занимаемся какой-то ерундой, играем в настольные игры, бильярд, дартс, можем гулять куда-нибудь пойти. Это отличное время, чтобы вспомнить детство. Мы редко бываем на сборах всей командой. Хорошо если раз в год нас перед турниром каким-нибудь закинут в Стайки. В повседневной жизни у меня совсем другой круг общения и другие интересы, я стараюсь максимально абстрагироваться от спорта, поэтому на сборах мы с другими бойцами развлекаемся по полной.

– В одном из своих интервью вы сказали, что уже подумываете о завершении карьеры. Это действительно так?
– Сейчас мне 26 лет, и, несмотря на то, что 14 из них я отдал тайскому боксу, все же пока нахожусь в середине своей карьеры. Спорт – это огромная часть моей жизни, с которой не так просто расстаться. Можно привести примеры десятков бойцов, которые выступали на высоком уровне, когда им было уже далеко за 30. Конечно, единоборства – это очень тяжело. Поэтому бывает обидно, что гораздо менее сложные и травмоопасные виды намного более стабильны в финансовом плане. Выступая на профессиональном уровне, ты должен прекрасно понимать, что рано или поздно твоя карьера закончится. Нужно планировать, чем будешь заниматься дальше.

Находясь на пике форме, необходимо создать какой-то фундамент, подстраховать себя в финансовом плане. Но у нас неоправданно низкие зарплаты. Я вообще считаю, что единоборства – один из самых сложных видов спорта, и они должны очень высоко оплачиваться. Потому что ты выходишь, грубо говоря, убивать, и соперник твой выходит с такой же целью. Со стороны это, может, и смотрится так, будто ребята просто вышли друг друга слегка побить, но, на самом деле, у нас одна цель – выиграть нокаутом. Некоторые бойцы на ринге все здоровье оставляют, а в итоге остаются ни с чем. Да, есть боксеры, которые зарабатывают много, но это только те, кто находится на самом верху. А те, кто немного пониже, выступают за гроши. Поэтому пока у меня есть перспективные предложения, пока могу продвигать себя и зарабатывать, и главное, пока у меня есть здоровье и желание выступать, завязывать со спортом я не буду.

***

– Летом вы запустили свой сайт. Почему нет его русскоязычной версии?
– Сайт появился достаточно недавно и, в любом случае, требует доработок. Для меня он как визитная карточка. Если в спортивном мире промоутерам нужны какие-то данные обо мне, они всегда могут зайти туда и найти все, что их интересует.

– На этом сайте в одном из разделов размещена ваша фотография с президентом. Почему именно она?
– У каждого человека есть какие-то фотографии, которые хранят память о важном событии в его жизни. Для меня эта – одна из них. Я получил звание заслуженного мастера спорта из рук самого президента. Для меня это было очень значимо, и этот факт никак из моей жизни не вычеркнешь.

***

– Не так давно вы участвовали в программе «Дело вкуса». Объясните мне, как туда попал человек, который не любит готовить?
– Всем же интересно, что приготовит человек, который не умеет готовить, тем более, если он боксер какой-нибудь. Программа должна чем-то зрителей привлекать. Участие только профессиональных поваров уже никому неинтересно. Если бы я включил телевизор, и там шла какая-нибудь кулинарная передача, в которой готовил очередной шеф-повар, я бы сразу переключил. А вот если бы там какой-нибудь акробат был, я бы приостановился, посмотрел, что он там приготовит, что интересного расскажет про себя. Вот и на этой передаче организаторы стараются приглашать различный контингент: певцов, спортсменов, актеров, потому что в любом искусстве мегапрофессионал – это скучно.

– И что вы там готовили?
– В этой передаче готовятся три блюда: одно делает гость, два – повара. В первый раз я готовил банановый торт, который часто делаю дома. Я очень люблю сладкое, просто безумный сладкоежка. Этот торт готовится очень просто, его может сделать любой, даже не кулинар. Плюс он может в холодильнике неделю простоять. А когда я приходил на эту передачу во второй раз, то делал маринованный сельдерей.

– Раз уж мы заговорили о еде, расскажите из чего состоит рацион такого тяжа как вы?
– У меня нет конкретной диеты, какая есть у легковесов или у тех, кто гоняет вес, когда все по полочкам расписано. У меня рацион достаточно свободный, я никогда не отказывал себе в количестве еды. Утро у меня начинается всегда с овсяной каши. Добавляю в нее что-нибудь вкусное: банан, сухофрукты, шоколадку или орехи. Но дома я только завтракаю, больше не готовлю, поэтому ем в ресторанах: пришел, увидел в меню блюдо и заказал. Стараюсь, чтобы рацион был разнообразным, но белки, жиры, углеводы я никогда не считаю.

***

– Вы довольно часто ходите в ночные клубы. Объясните, что вам там так нравится?
– Да мне ничего особо там не нравится, просто хожу туда потусоваться. Ведь у нас, спортсменов, достаточно однообразная жизнь. Проснулся, тренировка, отдохнул, вторая тренировка. И каждый последующий день похож на предыдущий. А так в выходной день выходишь в культурное место, где можно пообщаться, себя показать, на других посмотреть. Одни, например, могут постоять возле подъезда с пацанами, другие в кафе или в ресторан сходить, но я вот люблю более публичные места. Но не могу сказать, что бываю там очень часто, но важные мероприятия стараюсь не пропускать.

– Вам нравится быть в центре внимания?

– Сейчас – да, хотя раньше я просто не понимал, зачем это нужно. Но теперь намечается такая тенденция, что более публичный человек имеет больше перспектив, даже если при этом он менее талантлив, трудолюбив и целеустремлен. Но он постоянно общается с людьми, ему что-то предлагают. Сегодня важную роль играет интернет, у каждого есть своя страничка, подписчики, лайки. Лет пять назад такого не было. Сейчас, чем больше ты популярен, тем больше у тебя возможностей.

– Денис, что для вас значат деньги?
– Я точно не ошибусь, если скажу, что это средство существования. Я вырос в далеко не богатой семье, папа на заводе работал, мама – воспитательницей в детском саду. Когда ты на одном месте, никуда не стремишься, тогда, возможно, деньги для тебя и не имеют особого значения, но я всегда хотел улучшить свое материальное положение. Я всегда мечтал быть финансово стабильным и помогать своим родителям, чтобы они не батрачили за 300 долларов в месяц. Я отлично знаю цену деньгам, мне ни копейки с неба не упало. Я их заработал своим трудом, пусть любой попробует так деньги зарабатывать и узнает, насколько это тяжело. Поэтому для меня деньги – это средство для улучшения жизни. Конечно, некоторых они только портят. Сейчас время такое, что очень мало искренних и достойных людей. Все меркантильные, все вокруг за бабки. Люди из корыстных побуждений делают какие-то подлые поступки, переступают через других, чтобы достичь внутреннего удовлетворения, от того, что заработали денег. Им при этом не важно, что обманут близкий человек.

– Самая бессмысленная трата денег в вашей жизни?
– У меня мало было таких трат. Я уже говорил, что знаю цену каждой копейке. Знаю, как тяжело они зарабатываются. Поэтому у меня практически не было таких покупок, о которых бы я потом жалел. Я всегда знаю, для чего я это делаю и стараюсь видеть необходимость в какой-то трате.

– И последний вопрос. Ваша мечта вне спорта?
– У меня нет какой-то конкретной мечты. Я просто хочу во многих направлениях жизни – спортивной, моральной, финансовой, духовной – забраться максимально высоко и при этом остаться человеком, чтобы путь, который я прошел, был примером для других.